Главную героиню - погруженную в свой внутренний мир девушку, семнадцатилетнюю в начале повествования - зовут Кейт, Однажды её затаскивает в свой микроавтобус великан со злыми жёлтыми глазами и скобками на зубах. Он связывает её и швыряет в салон машины, где она обнаруживает мальчика примерно её возраста. Сначала он думает, что мальчик мёртв. Его лицо страшно обезображено: на месте глаз - две круглые жёлтые пуговицы. На каждой пуговице нарисована улыбающаяся рожица. Пуговицы стальной проволокой прикреплены сквозь веки к глазным яблокам.
Однако когда машина сдвинулась с места, мальчик начинает шевелиться. Он прикасается к бедру Кейт, и она чуть не кричит от ужаса. Он водит рукой по её телу, потом на ощупь находит лицо. Он шепчет, что его зовут Джим, что великан возит его в машине уже неделю - с тех пор, как убил его родителей.
- Он проколол мои глаза и сказал, что моя душа вылетела через них наружу. Он сказал что при этом раздался красивый звук - вроде того, что образуется, когда дуешь в пустую бутылку из-под колы. Потом он пришил поверх дырок в глазах эти пуговицы, чтобы из них не улетела и моя жизнь. - Джим дотронулся до пуговиц с рожицами. - Он хочет знать, сколько я могу прожить без души.
Великан везет их на заброшенную туристическую стоянку в пригородном парке, где заставляет Джима и Кейт ласкать друг друга. Когда ему кажется, что Кейт целует мальчика недостаточно искренне, он разрезает ей лицо и вырывает язык. В последующей неразбериха - Джим вопит, слепо мечется, повсюду кровь - Кейт удается убежать в заросли. Три часа спустя она выходит на шоссе, истерически рыдая и истекая кровью.
Ее похитителя так и не находят: он и Джим покинули парк и исчезли. Полицейским не удается установить ни единого факта об их личностях. Они не знают, кто такой Джим и откуда он, а о великане им известно и того меньше.
Две недели спустя после выписки Кейт из больницы появляется первая и последняя ниточка: девушка получает по почте конверт с двумя желтыми пуговицами - улыбающиеся рожицы заляпаны засохшей кровью - и фотографией моста в Кентукки. На следующее утро под этим мостом водолаз находит полуразложившееся тело мальчика, в пустых глазницах которого прячутся мелкие рыбешки.
Раньше Кейт была симпатичной девушкой, теперь же она внушает всем жалость и ужас. Она понимает чувства окружающих: она и сама не может без содрогания смотреть на себя в зеркало. Кейт начинает посещать специальную школу, чтобы научиться языку жестов, но скоро бросает её. Ее соученики - глухие, хромые, уроды - вызывают у нее отвращение своей беспомощностью.
Кейт пытается вести нормальную жизнь, но безуспешно. У нее нет близких друзей, нет и не может быть работы, она комплексует из-за своей внешности и немоты. в одном особенно мрачном эпизоде Кейт напивается допьяна, чтобы набраться смелости и подойти к мужчине в баре, однако мужчина и его друзья осмеивают ее.
По ночам она не может спать из-за постоянных кошмаров: в снах она переживает невероятные и омерзительные вариации своего похищения. В некоторых Джим не жертва, а соучастник преступления, он яростно насилует девушку. Пуговицы, пришитые к его глазам, во сне превращаются в зеркальные диски, где она видит искривленное отражение собственного лица, которое, следуя безупречной логике сна, уже изуродовал шрам. Иногда сны возбуждают Кейт. ее психотерапевт говорит, что это нормально. Она отказывается от его услуг, когда обнаруживает, что он нарисовал в своем блокноте издевательскую карикатуру на нее.
В поисках средства от кошмаров Кейт пробует джин, обезболивающие таблетки, героин. Ей нужны деньги на наркотики, и она ищет их в секретере отца. Отец застает ее за воровством и прогоняет из дома. В ту же ночь мать звонит ей, чтобы сообщить что отец в больнице - с ним случился сердечный приступ - и просит не навещать его. Вскоре после этого в центре для детей-инвалидов, где Кейт в конце концов нашла себе работу, один ребенок карандашом протыкает глаз другому. Вены Кейт в происшедшем нет, однако расследование инцидента выявляет ее дурные привычки. Она теряет работу. затем нона справляется с наркотической зависимостью, но найти другое место ей никак не удается.
Однажды осенью она выходит из местного супермаркета и на парковке перед магазином видит полицейскую машину. Капот машины поднят. Полицейский в очках с зеркальными стеклами изучает перегретый радиатор. Кейт случайно бросает взгляд на заднее сиденье машины - а там, в наручниках, сидит ее великан, десятью годами старше и пятьюдесятью фунтами тяжелее.
Кейт пытается сохранять спокойствие. Она подходит к полицейскому, нырнувшему под капот, пишет ему записку с вопросом, знает ли он кто сидит в его машине.
Тот отвечает, что этого парня арестовали за попытку вынести из хозяйственного магазина на Плезант-стрит охотничий нож и рулон изоленты.
Кейт знает этот магазин, она живет буквально в трех минутах ходьбы от него. Ноги у нее подгибаются, и полицейский еле успевает схватить ее за руку, прежде чем она упадет. Она пишет отчаянную записку, пытаясь объяснить, что великан сделал с ней, когда ей было семнадцать лет. Карандаш не поспевает за мыслями, и Кейт сама с трудом понимает написанное. Но полицейский ухватывает суть. Он подводит её к пассажирскому сиденью и открывает дверцу. Мысль о том, что ей придётся сидеть в одной машине с чудовищным похитителем, приводит Кейт в ужас. Девушку охватывает безудержная дрожь, но полицейский напоминает, что великан закован в наручники, сидит на заднем сиденье и совершенно безопасен, а ей необходимо срочно дать показания в полицейском участке.
Наконец она садится в машину. в ногах у нее лежит теплая куртка. Полицейский говорит, что это его куртка и Кейт может накрыться ею - так будет теплее и дрожь пройдет. Она поднимает на него глаза, собираясь написать ему коротенькое "спасибо" - и замирает, не в силах шевельнуться. ее напугало собственное отражение в его зеркальных очках.
Он закрывает дверь и возвращается к раскрытому капоту автомобиля. Кейт непослушными пальцами пытается поднять с пола куртку. К нагрудным кармана куртки справа и с лева от молнии пришиты две крупные желтые пуговицы с нарисованными рожицами. Кейт хочет открыть дверцу, но замок заблокирован. Стекло окна не опускается. С грохотом захлопывается капот. Мужчина в зеркальных очках, который совсем не полицейский, зловеще ухмыляется. "Пуговичный мальчик" идет вдоль машины к задней двери, чтобы выпустить великана: ведь чтобы вести машину, нужны глаза.
В густом лесу очень легко заблудиться и начать ходить кругами, в первые Кейт понимает: именно это с ней и случилось. Она убежала от "пуговичного мальчика" и великана в лес, но выбраться оттуда так и не смогла. С тех самых пор она бродила во тьме и зарослях, описывая огромный и бесцельный круг, и двигалась обратно к похитителям. Теперь она пришла туда, куда и направлялась. Такая мысль не ужасает ее, а странным образом успокаивает. Ей кажется, что ее место здесь, с ними, и это доставляет ей облегчение: очень важно найти свое место в жизни. Кейт откидывается на спинку сиденья, чтобы согреться, бездумно накрывается курткой "пуговичного мальчика".

Джо Хилл (Joe Hill)
Призраки двадцатого века

12.06.14

Обращаюсь я скорее всего к самому себе, так что привет, я.
Нет, я не знаю, зачем мне блог, Тамблер справляется не хуже. Стадный инстинкт что ли.
Да, скорее всего я его заброшу.
Но я ведь ничего не теряю, верно?

---

Это такое странное чувство...чувство опустошения. Не то чтобы полного, но, словно исчезла какая-то важная часть. Или появилась. Это как посмотреть. Нет в мире констант. Все зависит от того, откуда смотреть.Теория относительности. Стоит сдвинуть один вектор и все... Случайно заполненное белое пятно на карте жизни. Случайно и не нужно.

---

Aww ^.^ #nicely #kind #fluffy

---

Вся правда о котах

---

Скорей бы лето *-* Это же ахеренно: поехать с волейболистами в лагерь на Шаморе. Аааа, весна, давай реще. Я не дождусь

---

Старая подпись, е-мое

О! Если б кто в людей проник: Что хуже в них? Душа или язык?

---

to the moon <3

---

И правда ведь

Юзер – человек, наступающий на грабли.

Чайник – начинающий юзер, ни разу не наступавший на грабли и потому уверенный что граблей не существует.

Ламер – юзер, регулярно наступающий на грабли, но по-прежнему уверенный что
граблей не существует.

Узкий специалист – юзер, в совершенстве владеющий наступанием на одни и те же грабли.

Широкий специалист – юзер, имеющий на лбу более двух шишек.

Программер – тот, для кого в наступании на грабли важнее всего результат. Устав наступать на чужие грабли, изготавливает свои собственные.

Продвинутый программер – программер, наступающий на каждые грабли не более двух раз.

Копирайт – концепция, ограничивающая количество доступных для наступания граблей финансовыми возможностями юзера.

Геймер – тот, для кого в наступании на грабли важнее всего процесс. Обычно не способен изготовить
собственные грабли.

Читер – разновидность геймера; наступает только на грабли с поролоновыми насадками на ручке и обычно
не больше одного раза.

Хакер – тот, кто способен наступить на грабли, даже если они спрятаны в сарай и заперты на замок.

---

Я просто оставлю это здесь [старая работа с конкурса]

Работа поделена на две части. Первая часть — характер, внешность и биография вкратце. Вторая — небольшой фанфик, если можно так сказать, в котором также присутствуют упоминания внешности и характера. В общем, приятного чтения.

Часть 1.

Внешность (вкратце):

Телосложение: маленькая хрупкая кошка, очень худая, кое-где выпирают кости. Больше походит на котенка. Лапы тоненькие, когти достаточно острые. Зубы бледно-желтые. Хвост средней длины.
Мордочка: уши большие, раковина темная. Расположены довольно низко. Глаза поистине огромные, серо-синие с темными пятнами у зрачка. Очень наивные и доверчивые. Носик маленький, черный и очень подвижный. Усы черные. Язычок розовый; губы черно-бордовые.
Шерсть: короткая, пепельно-черного или черного цвета. Торчит в разные стороны. Очень мягкая и приятная на ощупь.

Характер (вкратце):

Романтичная, скромная, немного замкнутая, тихая, консервативна. Имеет очень тихий голос. Нрав довольно покладистый. Немного альтруистка. Пожалуй, все.

Биография (вкратце):

Прага родилась слабой. Как и ее брат, познакомиться с которым ей так и не удалось. Брат умер, девочку же родители выходили. Выходили и бросили, не пожелав и дальше с ней вошкаться. И остался совсем маленький котенок один, в темноте, тщетно зовя на помощь. Кошка выросла на улице. Помогать ей никто не спешил. Даром, что местная бродяга научила охотиться кое-как, проникнувшись жалостью к маленькой кошечке. Но Прага была благодарна и за это. Так они и выросла, добиваясь всего сама. Однажды набрела в заброшенный дом, встретив там Рокота. И по сей день там живет.

Часть 2.

Заменить все стекла на витражи.
Чтобы видеть в окне не свое отраженье —
А цветные картинки и миражи.
В этом есть одно осложненье —
Слишком много осколков и резаных ран
Но зато фантастическое впечатленье —
Будто в каждом окошке цветной экран.
Но я вижу, тебя терзают сомненья —
Ты в этой идиллии видишь обман.
Что ж, пусть кто-то из нас испытает прозренье —
Когда все миражи превратятся в туман…

Касательно замкнутости — нет, это приобретенная черта. Но скромной я была всегда.
***
—Прага…, тихо позвал голос из темноты, —Прага, ты в порядке? Ты кричала во сне. Я протянул лапу и дотронулся до нее. —Прага, ты вся горячая!
И она открыла глаза. Я всегда любил эти глаза. Огромные, серо-голубые глаза. Они были такими наивными и…всегда испуганными. Но на этой маленькой, хрупкой кошке нельзя было представить другие.
Нет, я не был в нее влюблен. Скорее испытывал отеческие чувства. Забавно, ведь я старше нее всего на полгода. Но оставить ее одну я просто не мог. Ведь она была такой беззащитной, такой наивной..
—Рокот, останься со мной, пожалуйста…
У нее был на удивление тихий голос. Некоторых это смешит, некоторых даже злит. Мне — нравится.
—Опять сон, да? Прежний?
Она не ответила, только опустила глаза. Но я уже знал ответ.
Помедлив, я улегся рядом и принялся вылизывать ее шерсть…мягкую, будто шелковую, темно-темно пепельную. Дошел до уха и ласково шепнул:
—Спи…
Она послушно закрыла глаза. Ей нужна была ласка, ведь она так рано осталась одна…
Я продолжил вылизывать ее шерсть, пока сам не уснул, вслушиваясь в ее дыхание, тихое и спокойное. Она ведь еще совсем ребенок…
***
Туман. Серая мгла. Снова нет ни направлений, ни расстояний. Бреду сквозь слоящиеся молочные пласты. Воздух здесь чем-то пахнет…то ли свежим бельем, занесенным с морозом, то ли отшумевшей грозой… Оглядываюсь: ни огонька, ни проблеска. Ведь был, я помню, был… Где-то там, за мостом…если это можно назвать мостом…где-то там, где сходятся в вечной битве две стены… Я не выбираю направления. Почему-то я знаю, что куда ни иди, куда ни беги — рано или поздно впереди вспыхнет свет, и встанут из
вечного тумана мерцающие стены: алый огонь, синий лед… И свет вспыхивает. Едва-едва, призрачный, колдовской огонек, мутный и неясный. Не бегай за блуждающими огоньками, когда идешь по болоту. Я бегу. И все сильнее ощущение, что кто-то идет. Совсем рядом. Ступает неспешно, но не отстает. Пусть. Левая стена — синий лед, правая — алый огонь. Как же они мне осточертели. Они уходят в небо, в серый туман без конца и начала; они поднимаются из бесконечной бездны. Я бреду дальше, уже знаю, что будет дальше. И наконец, появляется мост. Длинный жердь, прямой, как позвоночник гимнаста. Только и позвоночник имеет свойство сгибаться… И скоро, когда я ступлю на мост, он, подобно позвоночнику, качнется и заставит меня выбирать…выбирать между льдом и огнем. Большинство выбирает лед. Слева видны останки, подобно бусам усеивающие лед. Иногда это просто куски кожи с шерстью; иногда — обломки костей, покрытые инеем. Огонь — он гуманнее. Он сжигает быстро и дотла. Практически не причиняя боли. Но большинство все-таки выбирает лед. Хотя…какое большинство? Это всего лишь мой сон… Бывают сны, как говорил дедушка Фрейд. Просто сны. Но я уже не верю, что бывают эти «просто-сны». Нет больше для меня нормальных снов. Остался лишь этот, знакомый до последнего шага, с единственным выбором в конце — лед или огонь.
—Ты не пройдешь.
Что-то новенькое. Первый раз в этом царстве мертвых туманов и обжигающих скал я слышу голос. До боли знакомый голос. Я пытаюсь обернуться, но тень за спиной ускользает, смещается в сторону.
Но ведь я должна?
Должна. Но это не значит, что пройдешь.
Я заношу лапу над мостом. Медлю долю секунды и начинаю свой бесконечный путь. Левое плечо пробирает холод, правое — огонь. Я иду. Сегодня — легче. Почему-то. Может быть, тот, кто идет позади, наконец-то попал в ногу. Может, остался на той стороне моста. А может быть, я сама научилась ступать в такт. На левой стене распятый силуэт на колючих иглах. Он предпочел упасть в ту сторону, он испугался правой стены. Может быть, это мое собственное тело… Я не успела подумать. Не успела уклониться. Он вздрагивает, когда я прохожу мимо. Движение мертвого воздуха или тепло моего тела — что-то отдирает его от стены, бросает на мост. На миг мне кажется, что он пролетит сквозь мост, но все куда прозаичнее: облепленное инеем тело срывается, падает вниз, в бесконечную пропасть. Мост под ногами вибрирует, амплитуда нарастает. Я делаю выбор. Отталкиваюсь и лечу на правую стену.
***
Постепенно находящееся вокруг начинает обретать очертания. Нет, ничего не изменилось. Я по-прежнему в этом странном доме, куда меня привел Рокот. Я вздыхаю и опускаю голову. Вряд ли получится снова заснуть, но попытаться-то стоит. Мне, во что бы то ни стало, нужно перебраться на ту сторону, нужно преодолеть мост…
***
На охоту я вышел рано, пока она еще спала. Я всегда старался ее подкармливать. Она была такая маленькая, такая худая…аж кости выпирали. Пока шел, снова думал о ней и обо всем, что ей пришлось пережить. Родители погибли. Брат тоже. Забавно, но это было все, что я знал. Она ведь была такой скрытной…
***
—От кого ты бежишь, Никки?
Я вздрогнула. Он опять назвал меня так… И перед глазами все поплыло, превратилось в бешеную радугу в серой и такой знакомой мгле…
Мы сидели на крыше нашего дома и смотрели на звезды.
***
"Лабиринт" (Алый финал)
—От кого ты бежишь, Никки?
Так ее мог называть только я. Мне нравилось это имя. Оно ей подходило. А она бесилась, когда я называл ее так. Сейчас ее глаза помутнели, из родных, серо-голубых превратились в почти черные, чужие… Уже не друг, но еще не враг…
Я сел рядом. Странно это все, если посмотреть со стороны.
Сидит маленькая пепельная, почти черная кошка, больше походящая на котенка. Сидит рядом с ней кот. Сидят коты, между кем что-то большее, чем просто любовь. Сидят коты, которые испытали в жизни чуть больше, чем остальные. Сидят и молчат, потому что каждое слово будет только приближать беду.
—Нам пора поговорить.
—О чем?
Я не ответил, лишь посмотрел ей в глаза. Почему я не видел их раньше? Смотрел, но не видел? Сказки не зря кончаются свадьбой. Впрочем, иногда после свадьбы прилетает дракон. Большой, злобный, огнедышащий…любитель похищать чужих невест. Тогда у сказки есть крохотный шанс на продолжение. Неужели надо специально выращивать этого тупого дракона, если не хочешь, чтобы сказка кончалась слишком быстро? Ненавижу драконов…и тех, кто их растит.
—О чем? Она повторила вопрос. Но все слова куда-то делись. Стали колючей холодной галькой, стали злым песком обиды на губах.
—Почему ты живешь здесь?
—А ты против? Нет, она спросила это совершенно спокойно.
Я поморщился.
—Не тот вопрос.
Она задумалась. Я был готов ждать.
—Почему ты здесь живешь? — я повторил вопрос.
—Зачем тебе мой ответ?
—Мне не нужен твой ответ. Он нужен тебе.
Она, кажется, немного растерялась. Но не подала виду.
—Почему ты живешь здесь? — в третий раз проговорил я. Зря, наверное…
—Что ты хочешь сделать, убить меня? Прогнать? Не выйдет. Как бы ты сильно не ненавидел меня, это не даст тебе сил!
—Я тебя не ненавижу.
Она смеется.
—Да? Ну скажи — люблю…скажи!..
—Я жалею тебя.
Она замолкает.
—Я жалею тебя.
—Не. Стоит. Меня. Жалеть. —с небольшими паузами произносит она.
—Прости — я бросал тебя одну.
—Не надо!
—Извини, меня не было рядом, когда должен был.
—Замолчи!
—Я думал, что все проблемы и беды можно решить за один раз. Что есть идеальные поступки и абсолютные истины. Что маленький мирок может выжить в большом. Что можно закрыть окно и не слышать чужих голосов.
Замолчи…
Она уже не говорит; ее голос перешел в шипение. Но в шипении этом столько боли…
Она поводит головой. Неловко, будто ей жмет несуществующая одежда. Я понимаю, что она хочет сделать. Бежать. Как пытался убежать от нее я. Пытался, сам не осознавая этого.
—Я больше тебя не брошу. —говорю я и качаюсь ее плеча. Она поворачивает голову и долго смотрит мне в глаза. Затем выдыхает:
—Я верю тебе…верю.
Так мы и остаемся сидеть на крыше дома. Нашего дома.

"Зеркала" (Синий финал)
Странная у него была манера говорить, словно все время чего-то недосказывая.
—Скажи мне, а ты помнишь хоть что-нибудь из своей прошлой жизни?
Пытаюсь вспомнить, но воспоминания путаются, исчезают — оставляя томительное беспокойство.
—Твой страх перед настоящим — это всего лишь атавизм.
…и я снова оказываюсь между двух стен.
Левая — синий лёд. Правая — алый огонь. Я так долго пыталась пройти между ними, я испробовала всё, что могла придумать! А там, в конце каньона из огня и льда, — искорка живого тёплого света. Там кусочек ушедшего прошлого. Ответ на будущие вопросы.
Я должна пройти. Обязана. Второй попытки не будет.
Осторожно касаюсь моста. Тонкая линия между правдой и ложью, мост между добром и злом, проводник из прошлого в будущее…
”Что же я должна сейчас понять?” Ответ где-то рядом. Это не коварная ловушка, не капкан для врага. Просто тест, сортирующий своих и чужих.

Левая стена убивает медленно и постепенно. Стоит лишь схватиться — в поисках опоры, в надежде предотвратить падение. Холод сковывает лапы, холод доползает до сердца, холод замораживает твою кровь.
Не хочу льда!
Правая стена добрее. Вспышка, и даже не успеваешь почувствовать боль. Огненная купель. Щедрое пламя. Свобода быть пеплом.
Не хочу огня!
Я делаю шаг —
маленький шаг вперёд, встаю одной лапой на мост, а другой ещё остаюсь на надёжной и твёрдой земле.
Я должна дойти.
Не надо ждать, пока исчезнет мост.
Не надо тянуть, пока кончатся силы.
И я шагаю мимо нити. В пропасть. В ничто.
Левая стена — синий лёд, правая стена — алый огонь…
Ветер бьёт мне в лицо, одновременно обжигающий и холодный.
Так хочется коснуться — чего угодно, огня или льда! Прервать падение, закончить этот бесконечный полёт!
И это станет поражением, как в прошлый, как в позапрошлый раз…
Я теряю чувство направления.
Остаются лишь две плоскости, огненная и ледяная, между которыми я падаю…
Или лечу.
Это как посмотреть.
Крошечный тёплый огонёк — далеко-далеко. К нему вёл мост, по которому невозможно пройти.
Но мне не нужны мосты.
Я не падаю. Я так летаю.
Каждый летает, как умеет.

---

Помнится, когда-то я рисовала...

По туториалам:

---

Собственного производства~

Как ты мог?